Форум » Квесты реального времени » У каждой дороги своя двойная сплошная. Part 2. » Ответить
У каждой дороги своя двойная сплошная. Part 2.
Tasha Ross: - определяется - Tasha Ross, Patrik O'Perry - начало 2014 г. - они оставили друг другу вполне приятные воспоминания и разошлись с тем, чтобы больше никогда не пересекаться на трассе Жизни. Но Судьба решила по другому...
Tasha Ross: Таша мысленно порадовалась, что ее куртка осталась на стуле в общем зале, почти сразу по кошачьи прогибаясь, и едва не мурлыча от наслаждения, когда его пальцы сжали губку, и теплая вода потекла по постепенно нагревающейся коже. Тихо замурчала, прижимаясь разгоряченным телом к его ладони, ласкающей бедро и добирающейся до уже влажной ткани трусиков. - И как ты собираешься это сделать, свин? - Она чуть подалась к нему вперед, прижимаясь плотно всем телом, и потираясь о него бедрами. Это были действительно пошлые игры, но они оба были взрослыми людьми и могли слишком многое себе позволить. - И не пора ли вымыть тебя?
Patric O'Perry: - Нежно. - усмехнулся Патрик в ответ, выдохнув на её влажную кожу порцию становящегося горячим воздуха. Пальцы, дойдя под юбкой до самого верха бедра, проникли под влажную ткань, но не касаясь промежности, лишь поддразнивая её прикосновением к влажной и чуть скользкой от мыла коже. Впрочем, это нисколько не мешало чувствовать её напряжение и возбуждение, да и она наверняка ощутила его эрекцию, когда прижалась к нему, а Пэт сделал ответное движение, чтобы она могла прочувствовать её ещё лучше перед тем, как они перейдут к серьёзным играм. - Нет уж, давай делать всё по порядку... - ладонь внизу скользнула в опасной близости от нежного участка кожи, но так и не коснулась его, вторая же, отбросив губку назад в раковину, скользнула под её уже мокрую насквозь футболку, не стягивая её, но откровенно дразня кожу груди, будто желая довести её до исступления ещё раньше, чем успеет раздеть; но притом не давая даже выдохнуть, касаясь её губ своими - похоже, мыла не было уже только на них...
Tasha Ross: Таша уже в который раз искренне поражалась острой реакции своего тела на его прикосновение. Словно ток пробегал по ее коже, когда ее касались его пальцы, возбуждение накрывало почти мгновенно, захлестывая и заставляя практически задыхаться от накатывающих волн, сносящих не только голову, но и сознание, которое отказывалось подчиняться телу наотрез. - А ты умеешь быть нежным? - Хрипло прошептала она ему в губы, пока еще больше играя, чем действительно подчиняясь волне страсти, хлещущей через край. Она прекрасно ощутила его эрекцию, и с удовольствием прижималась к ней, заставляя орган под тканью еще больше крепнуть.
Patric O'Perry: - Нет. - коротко и честно промычал Пэт на её вопрос, даже не прерывая поцелуя. У него всегда лучше получалось быть сильным, чем нежным, но Таше, впрочем, похоже, нравилась сила - если она была не слишком грубой; но даже такая сила могла быть жестокой в своей мягкости, как их ласки, которые так никак и не могли перерасти в нечто большее в тесном углу, как они не тёрлись друг о дружку. Ладонь под футболкой сжала грудь сильнее, будто бы Таша ещё могла бы сбежать от его жёсткой, хоть и не насильной, ласки. Не переставая соприкасаться с её губами, Пэт вновь поддразнил её, потеревшись ширинкой о внутреннюю сторону её бедра, на этот раз почти превратив его в фальшивое движение, и затем медленно потянул влажные трусики вниз, подцепив пальцем их край, чуть соскальзывая на почти полностью стёкшей на пол и уже подсыхающей на коже мыльной пене, одновременно делая ещё один маленький шажок, окончательно зажимая девушку в угол и сводя расстояние между их телами к абсолютному минимуму.
Tasha Ross: - Это хорошо. - Их игра напоминала нечто безумное, незаконченное, порывистое - жадный поцелуй, не прерываемый даже для слов, по подростковому стремительные, незавершенные ласки, которые вели неизвестно к чему. Жаркое дыхание обжигающее тела даже сквозь одежду, скольжение кружев по разгоряченной коже, и ритм мятежных сердец, начинающих снова гореть в безумном огне, от которого они вот-вот могли стать пеплом. Ее тело прижалось к нему максимально возможно, насколько позволяла их очередная зажатая поза, которая снова делала невозможным нормальное соитие, и снова грозил перерасти в игру на терпение и выдержку, чего ей именно сейчас и не хотелось.
Patric O'Perry: Патрик не был бы собой, если бы повторил один и тот же трюк дважды, а закипавшая кровь с запахом и привкусом моющего средства пока ещё не сносила голову так сильно, чтобы окончательно перестать контролировать свои движения. И если Пэт и хотел ещё раз заставить её дрожать от возбуждения, то только потому, что имел свои понятия о нежности. Поцелуй завершился, когда губы уже начало сводить, а лёгкие горели сильнее, чем тела, и было даже странно, как изо рта до сих пор не пошёл пар; трусики Таши были уже на уровне её колен, и потому дальше легко упали к неё ногам мокрой тряпочкой и без его помощи. Чуть отступив назад, он за секунду расправился с её футболкой, за вторую - перемешал её с собственной жилеткой и отправил полученный комок на кухонный стол, снова сливаясь с ней губами и потянув руку к застёжке на юбке, попутно снова облапав пятую точку, на этот раз - применив больше силы.
Tasha Ross: Они играли друг с другом с жестокостью и умением, словно это снова было соревнование, лишь подкрепленное желанием обладать и властвовать, получая и даря наслаждение. Избавленгная им от одежды, она изгибалась словно угорь на раскаленной сковородке, ощущая каждое прикосновение байкера пламенным клеймом, заставляющим застывшую кровь все сильнее бежать по жилам, закипать, превращаясь в ядовитый коктейль. Хриплое дыхание казалось оторванным от легких, сплетенным в странную тугую ленту, которая оплетала тела, заставляя все сильнее прижиматься друг к другу. И если Таша уже была обнажена, то на Патрике еще оставались джинсы, и от соприкосновения с жесткой тканью ее передергивало и потряхивало.
Patric O'Perry: Ладони слегка соскальзывали с мыльной кожи, да и он сам теперь тоже был весь в пене, соприкасаясь её телом, что, впрочем, никак не охлаждало их пыла, и в джинсах становилось не только тесно, но и жарко, и скользкая молния казалась помехой, преградой на пути - самой тяжёлой и самой гадкой, из тех, на которые сил не хватает. Мыльный бегунок молнии скользил в пальцах, никак не желая поддаваться, а отрываться от поцелуя сейчас, когда из-за недостатка кислорода он был особенно сладок, и уж тем более опозориться таким образом перед Ташей, смертельно не хотелось, а потому он не давал ей смотреть вниз, продолжая впиваться в её губы и ласкать взмыленную кожу свободной рукой. Её юбка тоже упала к ногам, окончательно спутав ноги, и им всё равно понадобилось бы время, чтобы избавиться от них... Наконец молния поддалась, и Пэт выдернул ремень, почти выпрыгивая из штанов, и чуть подхватил её под бедро, заставляя раскрыться навстречу; было скользко и ситуация была по-настоящему травмоопасной, учитывая количество тупых и острых предметов на кухне, но кому было не плевать...
Tasha Ross: Таша тихонько застонала в его губы, еще пытаясь сдерживаться, но уже теряя самообладание от жара, исходившего от его, наконец, лишившегося последней одежды тела. Дыхание на мгновение стал напоминать астматический приступ, кислорода не хватало, но отпускать никого она не хотела, не расжимая объятий, не отпуская его, целуя и одновременно, словно пытаясь заклеймить своей слишком раскаленной страстью. - Любимый... - снова русское слово, сорвавшееся с губ, раньше, чем она успелв себя проконтролировать, но сил на мысли не хватало, оставалось только сладостное ожидание, и накатывающее наслаждение, еще слабое, но уже остро ощутимое дрожащим от нетерпения телом.
Patric O'Perry: Её стон словно обжёг тело очередной горячей волной, высушивая и выжигая кожу и усиливая сцепление с её ногой, с которой Пэт только что стряхнул повисшую юбку и туфлю, попутно обласкав кожу вдоль всей ноги. Он продолжал ласкать её губы, будто желая оттянуть момент ещё немного, а на самом деле - просто выигрывая время для того, чтобы и самому избавиться от нижней части одежды. Слово, произнесённое Ташей, было воспринято как нетерпеливый призыв к действию, и одновременно сделал ещё один удар сердца сильнее, а затем их тела вдруг моментально напряглись, сливаясь воедино, и сердце начало биться ещё сильнее, увеличивая и ритм, ломая кости изнутри и заставляя почувствовать почти что ощущение свободного полёта, хоть даже и в небольшом пространстве. Казалось, мыло почти совсем было смыто потом, и пальцы не скользили по её коже, а двигались уверенно и целенаправленно, желая усилить ощущение от соития для них обоих, поддразнивая прикосновениями к груди, ягодице и напряжённым мышцам.
Tasha Ross: Таша хрипло выдохнула - она едва владела собой, чувствуя как расплывается, растворяется жаркой волной в Патрике. Сильное проникновение заставило забыть обо всем, застонав, прогнуться, и едва сдержать мольбу о пощаде. Ее тело захлестнула жаркая волна безудержного желания, тонкие пальцы пчелами впились в плечи байкера, словно она забыла о том, что хотела сбежать от своих эмоций и ощущений, запереться в своем мирке, и забыть о том, как сжигали они друг друга, и снова разожгли этот безумный огонь в сознании и телах, словно не подчиняющихся уже законам гравитации. Она вскрикнула, когда одновременно ее тело пронзили и его плоть, и резкая боль от плеча и бедра - это был дикий коктейль, который замешивлся в модифицированной крови и снова зажигал в ее сознании и теле искру, сильнее которой было только желание жить.
Patric O'Perry: Он вжимался в неё сильнее, касался кожи жадными и сильными поцелуями, заставляя почувствовать всего себя и желая точно так же насладиться ей, двигаясь не слишком быстро, но с силой. Их тел будто вообще уже не было - остались лишь расплавленные сгустки обжигающей лавы, кое-как ещё державшие форму, кипящие и сплавляющиеся друг с другом в раскалённом водовороте, который сами создали и в котором сами растворялись, двигаясь и лаская друг друга, и выдыхая пламя вместо кислорода, объявшее всю кухню, но не сжигающее. Острое прикосновение пальцев и её вскрик сильнее подстегнули его, почти как кнутом, и следующее движение имело чуть ли не утроенную силу, едва не раздавив Ташу о стену, а затем Пэт отступил назад, подхватив девушку и заставляя уже её вжаться в своё тело, на несколько секунд снова слившись с ней в жёстком поцелуе, и резко переместил её в центр кухни, устроив на кухонном столе, повторив движение, словно желая продавить столешницу. Его руки опутывали её, словно языки огня, как будто намереваясь поглотить её всю до того, как потухнуть, прекратив движение.
Tasha Ross: Ей на мгновение показалось, что он просто вплавил ее в стену, но не силой, а диким жаром обжигающей страсти, которая била чудесном, распиная ее тело безумием, от которого не было спасения, да и желания спасаться тоже уже не было, она готова была сгореть в его пламени, опустившись к его ногам пеплом. Она даже не сразу поняла, что он перенес ее на стол, вынуждая сильнее выгибаться и раскрываться ему навстречу, хрипло вскрикивать м бессвязно лепетать несуразные мольбы.
Patric O'Perry: Пэт чувствовал, будто Таша поглощает его в этом пожаре, пожирая его тело и сжигая душу, и это заставляло его двигаться с ещё большей отдачей, будто таким образом он мог сбежать из её объятий, но одновременно желая остаться в них, даже если это закончится летально. Сжав её запястья и почти распяв её тело на столе, он выгнулся, касаясь волчьими поцелуями её шеи и груди, оставляя на коже темноватые следы, хоть действуя и без излишней жёсткости, иногда сплёвывая в сторону оседающее на губах мыло. А затем скользнул ладонями по её рукам, освобождая их, позволяя снова коснуться его, и вновь сжал её груди, повторяя пальцами свои движения вглубь и поддразнивая правый сосок слегка высохшим языком, склоняясь почти до боли в пояснице, но не снижая ни темпа, ни силы движений. Он доходил до того состояния, когда мозг, опьянённый страстью, переставал осознавать команды, которые даёт, заставляя сердце вырабатывать ещё больше адреналина, а мышцы - сокращаться сильнее, выматывая полностью и его, и партнёршу.
Tasha Ross: Пламя не
Tasha Ross: Пламя не бывает холодным, страсть не может сжечь дотла, но в ее мгновения кажется, что сгоришь, не оставив даже серого пепла. Что каждое движение страстного и сильного партнера, буквально вплавляет тебя в деревл
Tasha Ross: деревянное тепло, которое, казалось едва ли не тлело от их совместного жара. напоминающего пожар в летнем лесу. Она жадно выгибалась, проогибаясь ему навстречу, сливаясь вот слова в бесконечные стоны, хриплые вдохи, и резкие движения ему навстречу. словно. в стремлении навсегда остаться единым целым с Патриком.
Patric O'Perry: Патрик даже в таком состоянии мог контролировать свою силу, чтобы не превратить наслаждение для Таши в нестерпимую боль, задев раны, но при том, не стеснялся этой силы, умело используя в остальных местах её тела, касаясь её губами и руками, и чувствуя вкус её кожи и пота, ощущая языком её огненную температуру, отчего казалось, что его ротовая полость вот-вот расплавится, а зубы треснут, как керамика, рассыпавшись по груди Таши мелкой крошкой, вместе с костями и мышцами, растрескавшимися под покровом кожи; Пэт словно и не чувствовал их - ощущалось только их напряжение, и сила Таши, прижимающей его к себе, хотя царапины от её ногтей почти не доставляли боли, потерянные где-то за гранью ощущений. Всё слилось в единый поток страсти, плыть с которым хотелось бесконечно, оставив всё позади, и только двигаться, задыхаясь от наслаждения, и лаская женское тело, чувствуя, как оно откликается на ласки.
Tasha Ross: Она дрожала так, словно он бил ее током, а не ласкал, не сжигал в своем пламени, не заставлял растворяться в нем, чувствуя себя лишь бесконечной нитью наслаждения его сладостной паутине. Она задыхалась, билась выброшенной на берег рыбой, впиваясь тонкими пальцами в его тело, сильнее прижимая его к себе, вжимаясь в него, забывая о том, что у женщины не может быть таких сильных рук, такой выдержки, такого искреннего сладострастия. - Патрик... - Имя вырвалось как единый вздох, как дым коктейля замешавшегося из боли и наслаждения, из мыльной пены и смазки, из двух дышащих и вдыхающих лишенный кислорода воздух, переполненный наслаждением.
Patric O'Perry: Её дрожь казалась землетрясением, предшествующим извержению вулкана, которое уничтожит их обоих, вместе с их игрой и вместе с тем водоворотом коктейля ощущений, который они сами смогли сделать себе, имея под рукой только мыло и посуду; и от того, как она билась в его руках, сил у Пэт становилось только больше, чтобы суметь удержать её в объятиях, не перевернув на себя вместе со столом, не спалив этот самый стол разгорячённой кожей, и не проломив столешницу, и так уже, казалось, скрипевшую и тлеющую под ними. Он позволял ей вжиматься в своё тело, охотно даруя ей наслаждение, запас которого иссякал вместе с тем, как он набирал темп перед самым последним рывком, и чуть сводил её бёдра ладонями, желая ещё больше усугубить эту силу, играя с телом Таши.
полная версия страницы