Форум » Квесты реального времени » У каждой дороги своя двойная сплошная. Part 2. » Ответить
У каждой дороги своя двойная сплошная. Part 2.
Tasha Ross: - определяется - Tasha Ross, Patrik O'Perry - начало 2014 г. - они оставили друг другу вполне приятные воспоминания и разошлись с тем, чтобы больше никогда не пересекаться на трассе Жизни. Но Судьба решила по другому...
Tasha Ross: Она уже не осознавала то, что делает, словно не понимала, что его сила делает слабой ее, слабой и зависимой от жадных прикосновений, жесткого ритма и дикого движения словно ставшего в одно мгновение резким торнадо, сносящим на своем пути все. Таша резко подалась вперед с силой вжимаясь в него. Хриплый крик, казалось разорвал легкие на клочки, а сердце вырвалось из груди, когда тело "поплыло", словно превращаясь в кусок раскаленной лавы. Женщина выгнулась в нечеловеческом стремлении стать частью любовника, и опала, практически потеряв сознание от безумных эмоций, раздиравших тело.
Patric O'Perry: Патрику пришлось опереться одной рукой на стол, чтобы удержать девушку в руках, случайно не придавив своим телом; другая рука продолжала обнимать её за спину, прижимая её к нему, заставляя повиснуть в воздухе и не давая коснуться поверхности стола, но продолжать движение навстречу, сильное, но ставшее вдруг очень тяжелым, отчего казавшееся смертельно медленным. И это движение расплавляло сознание и заставляло почувствовать высшую силу их огня перед тем, как он резко погаснет, оставляя их тела только тлеть, и максимально насладиться близостью с Ташей, ощутить напряжение её мышц и ещё раз прочувствовав телом её дрожь до того, как она резко расслабится, и от предсказанного извержения останется лишь тепло от пепла, что остался от них, и память о свободном падении, и трении о обжигающий воздух в его процессе...
Tasha Ross: Таша тяжело дышала, чувствуя себя словно завязшей в вязкой пене наслаждения, сжигавшего практически под самую завязку, превращая практически в тлен. Ощущая его силу, его медленное но жестокое по своей силе движение, она осознала, что ее полет не закончен, и практически восставая фениксом из пепла, она резко вдохнула, "собираясь" из составных частей, и почти на выдохе снова подаваясь к нему, всем телом вжимаясь и обвивая его шею жадными руками. - Ну же... - Подстегнула она его словно заставляя сорваться вместе с ней в бесконечный полет с обгоревшими, полыхающими крыльями, растерзанными дугами и одним на двоих дыханием. Второй ее крик был тише, но куда глубже и страшнее, впрочем, ей самой было плевать, она опадала расплавленной лавой на его руку и на стол, едва уцелевший после их игрищ.
Patric O'Perry: Он чуть переместил её на столе, чтобы прижать рукой её здоровое бедро, усиливая ощущение от движения, бывшего последней преградой перед ураганом, что они собирались выпустить на свободу; последним ключом от последнего замка стало осмыленное междометие Таши, дошедшее до воспалённого ума, как сквозь туман. В ушах ещё звенит от предыдущего крика, когда он вновь повторяется, едва только не разрывая барабанные перепонки, а мышцы, едва расслабившиеся, вдруг моментально напрягаются снова, придавая телу новых сил, оно словно собирается заново из кусочков, по которым его разметало, чтобы вновь взорваться ещё одной волной наслаждения и страсти, куда более сильной, но во много раз короче, и заставляющей взлететь с такой скоростью, что кровь начинает шуметь, вскипая, приливая к голове, и будто испаряться, оставляя только пустоту внутри, сжигая паром внутренности, поджаривая мышцы и мясо. Это ощущение казалось бесконечным, хотя длилось всего секунды перед тем, как огненная вспышка вновь сошла на нет, возвращая жар, но без огня, заставляя падение прерваться вместе с тем, как обессилевшее временно тело коснулось деревянной столешницы, а пересохшие губы собрали несколько капелек пота с виска Таши, будто могли напиться ими.
Tasha Ross: Хриплое дыхание сменилось мерным выдохами. Таша не спешила размыкать свои объятия, обхватывая его шею руками, а ногами - бедра, словно не желая даже дать ему просто покинуть ее тело. Она прекрасно понимала, что кто угодно может войти в кухню и стать свидетелем их страсти, но не боялась этого - они оба были откровенны и искренни, и прятать такое наслаждение не считали нужным. - А посуду все-таки не домыли. - Голос у нее был слабым но достаточно уверенным, чтобы было понятно - она пытается шутить. Хотя получилось не важно - она устало склонила голову к его плечу, чуть касаясь губами подбородка. Ей безбожно хотелось спать.
Patric O'Perry: Пэт и не торопился разрывать объятия, уходить, зная, что если кому-то понадобится припереться на кухню за чем-нибудь - то сделает это вне зависимости от того, занят ли стол или нет, забрав искомое и не став приставать ни к кому, даже если обнаружит - Таша ещё не видела, что бывает после вечеринок Пропащих, когда вместе собираются по три-четыре чаптера, и голые тела наутро валяются почти повсюду - как и грязная посуда, и мусор, и бутылки. Пока что не видел этого и кандидат, так что его поведение в этой ситуации было вполне объяснимо. - Да и чёрт с ней. - выдохнул он ей на ухо, мягко коснувшись его губами. Того же кандидата можно было заставить мыть и посуду, и стол, чтобы не шастал где попало, и остальных привлечь - чтобы не скучали. А тарелкам от того, что они полежат немного грязными в раковине, не будет ровно ничего - не в первый раз уже. Ему самому было лень даже пошевелиться, чтобы не спугнуть тепло, исходящее от Таши, которое не умаляли ни жёсткая поверхность стола, ни даже его не слишком удобная полулежачая поза.
Tasha Ross: Она слабо улыбнулась и потерлась виском о его плечо, чувствуя как постепенно растекается по телу остаток их общего тепла, превращаясь в легкий флер, томление, словно еще больше соединяющее их в странном плетении. Ее мало смущало на самом деле то, что кто-то может зайти, увидеть или помешать - стесняться собственного тела она не привыкла. Да и стесняться было нечего - фигура у нее была достаточно спортивной, а шрамы не уродовали кожу. Разве что сейчас, да и то она прекрасно знала, что не надолго. - Пора переходить на одноразовую... - Фыркнула она, неспешно поглаживая ладонью по кудрям Патрика, и чуть запуская в них пальцы. Ей было бесконечно хорошо с ним сейчас, и даже задумываться не хотелось, насколько эта расслабленность, это откровенное наслаждение жизнью, не вписывается в ее привычный образ.
Patric O'Perry: - Не люблю ничего одноразового. - ухмыльнулся Патрик, отвечая на её ласку, медленно проводя рукой вдоль её спины, будто грея ладонь о всё ещё тёплую и влажную после их гонки кожу. Ему как раз задумываться и не приходилось - всё было в привычном для него стиле, сумбурном и откровенном, слишком сильным, чтобы быть просто сексуальной связью, но слишком слабым, чтобы перерасти в настоящий роман. Впрочем, и этого было вполне достаточно. - Это скучно. - он вдруг перевернулся на спину, подхватив её на руки, чтобы она оказалась сверху, лёжа на его теле, а не на поверхности стола - так и ему было удобнее, чем удерживать свой вес на ногах, и ей не пришлось бы мёрзнуть, а значит, их "генератор" тепла ещё мог бы поработать какое-то время перед тем, как остыть. Пальцы, дразня, прошли по её бедру вверх, с ловкостью мотогонщика лавируя между слабыми следами, что сами оставили несколько минут назад.
Tasha Ross: Таша вздрогнула, когда он перевернулся, и верная своим инстинктам, сильнее в него вцепилась. Несмотря на привычную неуверенность в том, кто ее держит, Патрику она все же доверяла, раз даже не попыталась вырваться и уж тем более не ударила. Впрочем, вряд ли он понимал, как рискует, переворачиваясь без предупреждения. К тому же сладость интимных прикосновений, заменяла любые ощущения, и Таша почти сразу расслабилась, поглаживая байкера по волосам, и глядя ему в глаза, со странным выражением. Ухмылка скользнула по ее губам, а затем она приблизила их на опасную дистанцию. - Зато очень полезно... - Она мягко коснулась его губ поцелуем, и чуть выгнулась, потираясь о него бедрами. Тело пронзила сладкая судорога, не слишком сильная, но достаточно ощутимая, настолько, что и Пэт мог почувствовать дрожь, которой она не стеснялась.
Patric O'Perry: Патрик вообще не считал, что рискнул сейчас - во всяком случае, не больше, чем совместным падением со стола, а это было слишком глупой причиной не рисковать, к тому же, к риску он давно уже привык. Было немного больно, когда она вцепилась в его кожу, но боль не смогла прогнать их совместное тепло, лишь добавив к нему немного перчинки, словно чуть приправив блюдо, и тут же как будто начав подогревать его, когда девушка вдруг зашевелилась на нём, потянувшись к его губам... Он охотно ответил на поцелуй, и слегка вздрогнул, когда она потёрлась о его тело, а за лёгкую судорогу наградил мягким прикосновением, проведя рукой вдоль спины и остановив ладонь на ягодице, не сжимая и не подстрекая к движению, просто поддразнивая, будто ещё рассчитывая на возможную добавку. - Чем? - пробубнил он ей в губы, не понимая, как одноразовая посуда может быть полезной, но и не давая возможности для ответа, потому что прерывать поцелуй не хотел - он был интереснее, чем объяснение этого заявления.
Tasha Ross: - Ее не надо мыть. - фыркнула ему в губы Таша, совершенно не желая прерывать поцелуй, наполненный для нее терпкой сладостью и удовольствием послевкусия. Хотя плавно переходящего в прелюдию, тело снова начинало ощущать острую потребность в соитии, отзываясь на каждое прикосновение и поцелуй, острой приправой желания, тлеющего где-то внутри и никак не желающего погаснуть и дать ее уставшей плоти отдых, и пригасить боль, которая снова начинала жить в ранах, приправляя их совокупление привкусом затхлой крови. - Остаемся здесь? - Она все-таки прервала поцелуй, но лишь затем, чтобы начать целовать его лицо и шею, постепенно начиная съезжать с его тела вниз. Она не была уверенна, что сумеет сейчас нормально стать на колени, но попробовать стоило. Учитывая скорость их "отношений", хотелось сменить тактику, а к оральному сексу она относилась вполне лояльно, особенно когда партнер этого заслуживал.
Patric O'Perry: - Зато надо выбрасывать. - скороговоркой промычал Патрик ей в губы, стараясь сделать поцелуй ещё сильнее, начиная даже немного использовать зубы, даруя ей ощущение острого. Их сексуальная гонка стала напоминать марафон по выжженной дороге, почти без передышек и без воды, заставляя мышцы болеть от напряжения, но притом её совершенно не хотелось прерывать, даже если придётся залить кровью из царапин всю кухню - боль стала казаться обязательной частью. - Как хочешь... - в их распоряжении был целый клуб с кухней, душевой, бильярдной, барной стойкой, гаражом, крышей и огромной площадкой - даже если в последних двух местах сейчас было очень холодно, попробовать там всё равно стоило бы, если было такое желание. Но Патрика сейчас не тянуло на подобный экстрим, учитывая, что он был почти готов прямо сейчас, чувствуя прикосновение её губ к своей ещё не остывшей коже и чуть вздрагивая, когда она перемещалась. Его ладони скользили по её телу по мере того, как она передвигалась, выводя на коже своеобразные узоры.
Tasha Ross: Она на мгновение замерла, ощутив как бьется его сердце под ее губами. Как пламенный мотор, все ускоряющийся в своем безумном, безудержном темпе, ставшем частью их совместного откровенного танца. А затем мягко двинулась ниже, очень осторожно и медленно опускаясь на колени, рисуя губами тонкую дорожку от пупка ирландца, откровенно перебираясь ниже. Она могла начать с уже знакомой обоим "ручной" ласки, но желание почувствовать его губами, языком, было сильнее сейчас. Таша начала с мягкой ласки, едва ощутимого прикосновения кончика языка и дыхания, скорее дразнящего, нежели действительно соблазнительного, но постепенно перешла к уверенным поглаживаниям, почти глотательным движениям, позволяющим его органу глубоко проникнуть в ее рот, пальчики сдерживали байкера за бедра, не давая ему вырваться из этой опасной ловушки, царапая кожу, и не отпуская его, в странном желании заставить Патрика почувствовать себя ведомым. Она уже даже не обращала внимания, что снова повредила кожу на бедре, и тонкие алые струйки расцвечивают чуть загорелую кожу.
Patric O'Perry: Патрик выдохнул, напрягшись всем телом, но позволяя ей пойти дальше, играя на его теле, как на футбольном поле. Таша будто поджаривала его - не сжигала, а поджаривала на медленном огне, связав по рукам и ногам и посадив на вертел; и, ощущая жар, он ещё не чувствовал себя горящим, но кожа ощутимо нагревалась под её руками и губами. Впрочем, руки Пэта были всё ещё свободными, а потому он ещё мог сопротивляться её желанию захватить власть над своим телом, пусть и заведомо неудачно. Пальцы скользнули по её плечам, когда она опустилась вниз, мягко прошли по шее, а затем зарылись в её волосах, проведя за ушами, будто желая стимулировать её желание. Каждое движение её губ сопровождалось сильными ударами сердца, кажется, отдававшимися даже в её ротовой полости, и заставляло мышцы всего тела то сокращаться, то расслабляться, отчего пальцы то впивались сильнее в его бёдра, то вдруг скользили. Патрик и не думал вырываться - он лишь пытался расслабиться, доверяя ей своё тело, и лишь мелко подрагивал, когда она касалась головки его члена, и заставлял её вновь повторять движение, подталкивая её голову себе навстречу.
Tasha Ross: Умение удовлетворить мужчину было частью ее программы, но никакие доведенные до автоматизма навыки не сравняться с импровизацией с телом близкого мужчины. которому доверяешь и его наслаждение становится твоим, отдаваясь во всем теле волнами сладкого, хоть и запретного наслаждения, сжигающего изнутри похлеще костров инквизиции. Выдохнуть получалось только носом, но от охватывающего тело жара, она сходила с ума не меньше Патрика, умело играя с его членом, постепенно переходя от мягкой ласки к игре на грани, где нежные губки внезапно менялись остренькими зубками, опасно скользящими по горячей коже.
Patric O'Perry: Патрик едва сдерживался, чтобы не начать стонать под её властью, чувствуя, как её язык сжигает его, словно огненной струёй, а зубки - заставляют содрогаться, будто давая разряд тока по телу каждый раз, когда касаются крайней плоти; и ощущение опасности заставляло сердце биться быстрее, выделяя больше адреналина, а беспомощность щедро компенсировалась её лаской, так что инстинктивный страх за свою целостность не мешал ему сходить с ума от её ласки и сгорать от возбуждения, и немного рисковать, продолжая зарываться пальцами в её волосы, всё-таки не желая отдавать ей полного контроля над своим телом, хоть этот контроль был уже полностью отдан даже не Таше, а собственному возбуждению - казалось, оно стало частью его, и он больше не смог бы жить без того ощущения, что дарила ему Росс.
Tasha Ross: Ей нравилось играть с его телом, она сама плавилась как металл в домне от каждого его вздрагивания, от каждой реакции, и самой становилось сложнее дышать, тело покорно выгибалось от сладких судорог, и все труднее было удержать собственные руки, что бы не начать самостоятельно удовлетворять собственное желание, в такт с собственными же движениями, ласкающими его плоть, обжигающими сладко-острыми прикосновениями, жадными, словно она хотела его проглотить, и не оставить никому, даже ему самому. К губам добавились пальчики, начавшие страстный массаж у основания его члена, словно в желании выжать его досуха, превратить в своего пленника.
Patric O'Perry: Патрику пришлось стиснуть зубы, едва не свернув собственную челюсть, чтобы сдержать тяжёлый стон, рвавшийся из его нутра, как плод постоянных перепадов давлений в его организме от полного расслабления до экстремального напряжения каждой мышцы вместе с выбросом львиной доли адреналина, который, казалось, вскипал тут же, а потому его требовалось ещё и ещё больше, чтобы не умереть от наслаждения прямо на кухонном столе. Прикосновение пальцев Таши были столь же жестокими, как нежными, и он едва сдержался, чтобы не вцепиться пальцами ей в волосы, что наверняка привело бы его к досрочной половой пенсии... а затем он вдруг позволил себе расслабиться, подаваясь по возможности ей навстречу, наслаждаясь её сладостной пыткой.
Tasha Ross: А она словно стремилась вырвать этот стон из его глотки - как угодно, какими угодно способами, лишь бы услышать его стоны, как выражение того, что она властна над ним, что она - сумела загнать в клетку сладострастия свободолюбивого байкера, и его молчание подстегивало ее к еще более опасным действиям, когда практически нанизавшись на него, она резко подалась назад, практически давая свободу его органу, и лишь скользя тонкими пальцами едва ощутимым прикосновением по увлажненной ее слюной коже, и снова подаваясь вперед, демонстрируя умение захватывать его орган почти полностью, так то он похоже ощущал даже вибрацию ее голосовых связок на выдохе. И снова отстранилась, неспешно дразня его ноготками, ее собственное дыхание было хриплым и тяжелым, на полу под устроенным кое-как бедром, уже образовалась небольшая лужица крови, но она словно не чувствовала боль. В темных глаза сверкнуло жестокое пламя, и вдоволь помучив байкера ожиданием, она снова взялась за его член, глубоко вдохнув и готовая принять извержение его наслаждения в себя. Резкий рывок, почти горловое проникновение, и мгновенно сомкнутые почти до конца зубы...
Patric O'Perry: На этот раз Патрик не сумел сдержать судорожного дыхания, но ему всё-таки хватило упрямства даже на пике наслаждения не превратить раскалённый выдох в стон, вместо него демонстрируя Таше лишь бесконтрольную дрожь наслаждения, немногим менее позорную для столько свободолюбивого "кабана", который попался в сексуальный капкан, которого сам добивался. Он откинулся на стол, напрягая брюшные мышцы, раскрываясь ей навстречу, но больше не помогая её движениям, позволяя ей делать игру такой, какой она хотела её видеть, а сам просто получая от неё наслаждение - право самца, доказавшего и то, что он заслужил подобной благосклонности, и своё превосходство над своей самкой. И когда эта самка вдруг лишила его удовольствия на несколько секунд, растягивая процесс, он почти почувствовал, как летит куда-то вниз, в ледяную бездну, где давление настолько велико, что его просто сплющит; Пэт открыл было рот, чтобы сказать что-то, но не смог ничего выдать, кроме новой порции раскалённого воздуха. Тело разрывало судорогой, и воздержание уже не было способно их контролировать... И мягкое прикосновение, будто обволакивающее всего его, спасая от окружающей среды. А затем всё будто моментально стёрлось, сметённое новой, более сильной, безграничной волной наслаждения, заставившего его тело метаться почти в конвульсиях, а зубы - тоже сжаться, чтобы не выпустить целую очередь стонов, рвущихся наружу, но вместе с тем мышцы расслаблялись, излучая тепло...
полная версия страницы